«Мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой»
Ренсом Риггз, «Дом странных детей»
ПРЕАМБУЛА. Это трагедия произошла непосредственно со мной два месяца назад, в мае 2016. Поэтому здесь нет литературного вымысла и я делюсь своим, лично мною пережитым опытом.
Так сложилось, что в череде жизненных событий вопрос о том, чтобы у нас в семье появился малыш откладывался на некоторое время. Когда же мы приняли решение, что готовы стать родителями, скажу вам сразу, это оказалось не так-то и просто. Не получилось и даже не сразу: несколько неудачных попыток у абсолютно здоровых родителей, ведущих здоровый образ жизни, заставили нас усомниться в том, что это вообще возможно. И тут произошло чудо…
ЧУДО. Чудо произошло в августе 2015, вернувшись с моря, я вдруг обнаружила, что у нас будет малыш. За моей беременностью я видела Божий промысел. Но помня предыдущий негативный опыт, мы стойко и молча ждали первого УЗИ. Каждая неделя беременности была рубежом, который мы проходили и окрылялись — мы готовились быть родителями. Нашей радости не было границ когда наконец нам сказали, что будет девочка! Радость от ожидания прихода нашей крошки усиливалась с каждым днем, с каждой неделей, с каждым триместром. На 16-й неделе я впервые ощутила шевеления и мы начали нашу девочку называть попихушечкой. Мы были в процессе осознанного родительства: наблюдались у врача и наблюдали за нашей попихушечкой. В общем, чудо не только произошло, но нам удалось без проблем выносить ребенка практически весь срок беременности.
СИГНАЛЫ. Неожиданности начались на 34 неделе, когда у меня начало подниматься давление. И тогда же мой гинеколог настояла на том, чтобы меня госпитализировали в Перинатальный центр Киева с диагнозом легкая преэклампсия. Кто не знает, это повышение давления и отечность, сопровождаемая на таком сроке беременности у многих женщин. За 10 дней врачи купировали проблему и выписали меня.
Шла 36 неделя, еще один рубеж пройден — УЗИ отличное, тоны сердца ребенка (КТГ) высокие, можно дохаживать дома.
Но на 38 неделе я снова попадаю в тоже самое отделение и с тем же самым диагнозом. Несмотря на это, при госпитализации УЗИ отличное, КТГ в норме — рекомендация врачей «идите рожать», в общем пьем «Допегит» и лежим под наблюдением. Я понимаю, что на 38 неделе уже ребенок считается доношенным и готовым ко внеутробной жизни, уже можно, в случае необходимости, стимулировать роды или делать кесарево сечение, но профессионалам виднее, что делать — ведь здесь собраны лучшие из лучших и мы доверяем рукам, в которые попали.
Госпитализация случилась в преддверие майских праздников: обходов практически нет, как и персонала на постах, да и палатному доктору пациенты такое впечатление, что мешают. Но у нас все нормально: моя девочка активна и мы ждем установленный для родов срок — 8–9 мая. Мы ведь в руках профи, а профи уверили, что все хорошо.
ДОВЕРИЕ. Анализы у нас нормальные, УЗИ и тоны сердца моей девочки отличные, предлежание правильное — все это укрепляет нашу веру в то, что у нас все хорошо. Обменную карту (1) на роды в Перинатальном центре Киева мы подписали, затребованные препараты купили, обязательный благотворительный взнос уплатили. Мы абсолютно уверены, что раз мы находимся в лучшем городском учреждение, специализирующемся на родах и патологиях и у нас все хорошо &mh;das мы выйдем отсюда с доченькой на руках. Я не «накручиваю» себя, я уверена , что я сделаю свою работу, акушеры свою, а моя девочка свою. И я стану мамой. Меня даже не очень беспокоит отсутствие врачей и мед. персонала, мы все люди — ведь идут майские праздники, но ведь у нас же все хорошо, что же может случиться, если мы уже тут под наблюдением?
ИЛЛЮЗИИ. Мы зашли так далеко, что постоянные вопросы «а с кем из врачей вы договаривались?» меня как-то ставят в тупик, не беспокоит также и репутация Перинатального центра почерпнутая из открытых источников — ведь у нас то все хорошо, да и благодарность врачам никто не отменял, как это принято у нас в стране. Мы все понимали и готовились.
Процесс родовой деятельности начался ровно в срок — 8 мая. Вторник 10 мая, на обходе весь цвет Перинатального центра: профессор, заведующие отделениями, нач. мед., еще какие-то люди в белых халатах. Мой палатный доктор по струнке зачитывает мою карту пациента. Задаю вопрос: «Профессор, срок вышел вчера, идет 41 неделя, мне 40 лет, две неудачные беременности, лежу у вас уже две недели, когда рожать будем?». Ответ зав. отделения: «В конце 41-й недели мы вам скажем, что делать».
ТРАГЕДИЯ. Среда 11 мая, рано утром у меня пошли регулярные схватки, я в предвкушении, ощущаю, что мы обе готовимся к родам. Но рожать мне пришлось… мертвого ребенка. Абсолютно здорового, абсолютно доношенного ребенка просмотрели, а ведь я лежала под наблюдением именно для того, чтобы предотвратить риски и родить мою девочку, именно для этого — наблюдаться! Не назначать себе кесарево или стимулирование родовой деятельности, или самому себе ставить диагноз и назначать процедуры, не рассказывать докторам о том, что нужно делать: как наблюдать за пациентом и реагировать, назначать контрольные исследования etc.
И вот на этом этапе всем профессионалам своего дела вдруг стало не все равно. Откуда-то взялось столько персонала, откуда-то у этого персонала взялось столько знаний: что, кому и когда надо было делать и кто что сделал или не сделал. Тут же пошла волна обещаний, как в следующий раз все будет по-другому — так, как должно было бы быть, мы разберемся и виновных накажем – ведь у нас в центре это уже не первый случай, а целых 17 (sic!!) с начала года! Что поделать, как говорится, Бог дал, Бог… (это официальная позиция руководства центром и это неоднократно акцентировалось!). И пришел утешить психолог и было разбирательство с руководством и опять много обещаний: мы вам обещаем в следующий раз личное наблюдение нач. меда, зав. отделением, да ждать не будем — будем кесарить сразу же, как только выйдет 38 недель. Вы ведь поймите у нас протокол (2), и де-юре по протоколу мы правы, мы не виновны в смерти вашего ребенка, но де-факто оставляет сомнения…
КТО ВИНОВАТ? Я люблю задавать вопросы, потому понимая, что шансы на повторное чудо в нашем случае стремятся к нулю и понимая, что это система и мы в ней не могли не оказаться, а также проживая постоянно, что все, что осталось от этого чуда — это воспоминания о девяти месяцах счастливой беременности и, как результат, траурная плитка на кладбище, я буду постоянно задавать вопросы ему — Богу, себе, обществу, минздраву, городскому управлению здравоохранения, полиции, прокуратуре, всем.
ВОПРОС 1. Если надо было договариваться (де-факто существует такая практика в медучреждениях) с конкретным врачом о предоставлении наблюдения и последующего договорного родоразрешения, почему об это я не была уведомлена на этапе поступления в медучреждение? Где те двери, в которые надо заходить и тот человек, который все решает? Пока что очевидно, что процесс наблюдения за роженицами пущен, в определенном смысле, на самотек по принципу: бдет все хорошо (родите самостоятельно) — не хлебом единым, как говорится, а будет все плохо — тут уж извините, так получилось… Достаточно сделать беглый интернет серфинг и найти много информации об интересных формах взаиморасчетов в центре, стоимостях и персоналиях. Но это уже по факту случившегося, знали бы раньше, то могли бы быть варианты… При том, что патологоанатом не нашел никаких видимых патологий у ребенка, факт его внезапной смерти побуждает к рассмотрению всех версий, в т. ч. и убийства по недосмотру или неосторожности, как бы это страшно не звучало (во всяком случае, фразу «ребенка просмотрели» мы слышали от специалистов довольно часто).
Теперь, пережив все это, понимаешь мытарства рожениц и их родных, которые подобно господину К.(3), безнадежно пытаются распутать паутину «кафкианского замка» не понимая логики его построения. Чем закончилось это знаменитое произведения неизвестно: автор унес все с собой, также как унесла с собой тайну своей гибели наша девочка, ведь чиновники замка никогда не раскроют его тайну, знают ли они ее вообще?
ВОПРОС 2. Если существуют протоколы МОЗ, минимизирующие необходимость оценивать риски, применять знания и профессиональную компетентность и по сути дающие возможность избегать каких-либо рисков ответственности медперсонала по принципу «каждая кухарка может управлять государством», зачем нам тогда городское профильное медицинское учреждение? С таким подходом можно рожать дома с акушеркой, результат будет одинаков: может родите, а может и нет, как Бог даст или велит протокол, ведь там все написано. Правда, за принятие родов на дому у нас предусмотрена уголовная ответственность, а за недосмотр и халатность в медучеждении де-факто нет. Касательно протокола еще одна ремарка, скорее сравнение, позволяющее более ясно понять суть: протокол — это всего лишь инструкция, но существуют еще и другие более ценные документы регламентирующие деятельность специалиста: диплом, квалификационные свидетельства и пр. Если, например, вы водите автомобиль, то в первую очередь вы руководствуетесь ПДД, а право на это вам дают водительские права и техпаспорт, а инструкцию по эксплуатации вы должны просто знать.
ВОПРОС 3. А есть ли у нас уверенность в том, что завтра любая другая женщина: ваша жена, мать, сестра, возлюбленная или подруга, попадая в Перинатальный центр, выйдет оттуда вместе с ребенком на руках, а не попав к такому же доктору, будь то хоть зав. отделения например, не повторит такую же трагедию? Есть ли у нас гарантия, что доверяя свою жизнь и жизнь своего ребенка медперсоналу данного центра, вы тем самым не подписываете себе и ему смертельный приговор?
P. S. Много лет назад в следствии диспетчерской ошибки над Германией столкнулись два авиалайнера (4), среди погибших были жена и двое детей одного человека. Разбирательство трагедии показало ошибку диспетчера через банальный человеческий фактор. Прошло время и виновник той трагедии несмотря на понесшее наказание де-юре понес и наказание де-факто, подтвердив тем самым то, что все в мире взаимосвязано и все наши поступки в настоящем имеют продолжение в будущем.
P. P. S.«Мы держимся за свои сказки до тех пор, пока цена веры в них не становится слишком высокой» (Ренсом Риггз, «Дом странных детей»)
За веру в свою сказку я заплатила…
____________________________
- Обменная карта беременной — это документ, который выдается в женской консультации для наблюдения за женщиной во время вынашивания ребенка.
- Речь идет о протоколе, регламентирующем проведение кесарево сечения, утвержденном приказом МОЗ 27.12.2011 № 977, а именно раздел А.3.2.1.
- К. — главный герой романа Ф. Кафки «Замок». Роман не был окончен, автор умер так его и не дописав, оставив массу загадок касательно смысла всего произведения.
- Речь идет о рейсе DHX 611.